Как у нас всё на Петровке начиналось? Пролетел самолёт, ударил в террикон 21-й шахты… Кажется, это было 7 или 8 июля 2014 года. Помню, заскочила я зачем-то с работы домой. Было где-то полвторого дня. И вот я слышу звук самолёта и думаю: «Так низко он летит, и такой гул нехороший». А почему я так напряглась – больше 30 лет назад у нас в районе упал самолёт.
И вот он тогда, перед тем, как упасть, так же низко летел… И у меня остались такие нехорошие воспоминания. Я тогда думаю: «Наверное, падает самолёт – хоть бы не на людей». Я была уверена, что это – гражданский самолёт. О том, что это – бомбардировщик, я и подумать не могла.Прошло совсем немного времени, самолёт долетел до 21 шахты, и как загремело всё, мама моя родная! У людей в домах напротив повылетали все окна. В нашей конторке на работе с потолка свалился плафон – от ударной волны. Коллега моя кричит нашему рабочему: «Коля! Это война?!». Он говорит: «Да». Коллега потом рассказывала: «У меня всё внутри похолодело. Всё вокруг гремит, мимо бежит какой-то мальчишка, за ним следом – собака, и она так воет! Жутко было очень».
Время было тяжелейшее. Никто из нас не знал на практике, что такое война, что с нами будет дальше… Когда все эти события в Киеве начинались, я повторяла как заклинание: «Войны не будет! Наше правительство этого никогда в жизни не допустит». Я действительно на 110 процентов была уверена, что власть не позволит убивать людей. И вот это всё здесь началось…
У нас в бригаде – две женщины, которые живут в Марьинке. Всё ведь оттуда пошло… Бедные люди! Это была такая паника, такой страх.
Мы здесь боялись, они – там. У одной из этих женщин дом сгорел полностью, у другой тоже было попадание. Обе теперь живут в Донецке, та, у которой дом уцелел, раз в неделю вырывается домой, через линию разграничения…
Весь август 2014 года здесь стреляли вплотную. У нас тут и потолок падал, и вокруг ямы от снарядов были. Рабочих распустили по домам. Центральные участки работали, наш – нет. У нас даже сторожей тут не было, потому что находиться здесь было просто невозможно. Стёкол нет, весь двор побит, на клумбе у нас были самодельные журавлики-украшения, так им и носики, и крылышки поотбивало осколками. Мы не работали ровно месяц. Но коллектив за это время не разбежался. У нас и так очень хороший участок, дружный, дисциплинированный. Но в этот период мы звонили друг другу каждый день – это было нашей внутренней потребностью. Мне кто-то звонит из наших, спрашиваю: «А кому ты ещё звонил?», потому что 40 человек я за день физически обзвонить не успею. И вот так, кто кому, звонили, и в итоге знали ситуацию по всем нашим сотрудникам. Люди были сплочены – не передать как.
1 сентября мы всё-таки вышли на работу. По всей Петровке – тишина, людей нет. Все же тогда ринулись на моря, поуезжали… Вот моя коллега Вера Петровна плачет: сын с женой и внуками как уехали, так больше и не вернулись. С ними всё хорошо, просто теперь они далеко – в Крыму…
Выйдешь на нашу центральную улицу Петровского – хоть «ау» кричи, ни единой души вокруг. Только собаки бегают. На остановке стоим – а оно летит, и не знаешь, куда прятаться. За остановку? Перед остановкой? Вот не знаешь, и всё… И стыдно сказать: иной раз во время обстрела сидишь дома, слышишь, как снаряд летит, и думаешь: «Господи, хоть бы не к нам!». А потом: «Ой, это же если не к нам, значит, к кому-то другому»… Хоть бы оно всё приземлялось на пустыри и дороги! Мы дороги отремонтируем – главное, чтобы к людям в дома снаряды не попадали!
Помню, работали мы как-то на Петровском кольце, и как начали кольцо бомбить! Люди, как были, все попадали на асфальт. Вот – яркое воспоминание, до сих пор перед глазами эта картина стоит… А вот – другое: заделывали мы дырки на асфальте от попаданий… Помните, в сентябре 2014 года попал снаряд в 42-й автобус и убил женщину? Мы в этот момент как раз находились там, на Трудовских. Я кричу: «В машину, бегом!». У нас бортовая машина, я – впереди в кабине, а люди-то сзади, в кузове! И они едут и видят, как снаряды падают прямо на глазах – бах! бах!
Водитель гонит, кричу ему: «Быстрее!». Мы успели проскочить вперёд, обогнать этот злосчастный автобус…
Весь сентябрь 2014-го я, моя мама – пожилая женщина под 80, – внучка и, как в сказке про Репку, собака Жучка, проспали в подвале. Благо, погода была хорошая, дождей не было, хоть ничего не лилось в подвал. Но, конечно, сидела я там и говорила: «Вот загнать бы того, кто довёл до такого, в этот подвал хотя бы на одну ночь!». А сколько там людей, кроме нас, сидело…
Что поразительно: нашу маленькую собачку занесёшь, посадишь на стеллаж, и она как сядет – так и сидит. Всю ночь сидит, пока мы из подвала утром не вылезем. Приходим на работу – страшно-не страшно, работать надо. Нужно отдать должное нашему руководству: первые две недели после своего вынужденного отпуска мы работали в более безопасных районах – Кировском, Ленинском. А с октября уже вернулись на родную Петровку.
Было очень много попаданий, очень много разрушений. Там деревья лежат – надо убирать… Было такое, что на железнодорожные пути легло дерево – и всё. Или трассу перекрыло. Наши рабочие пилы в руки – и за дело.
Дело подошло к зиме 2014 – 2015 года. Мы перешли на зимний режим работы. Листья убраны – начинается снег. Дежурят машины, ездим, посыпаем… Я работала в ночь, иной раз чистим дороги – и как начинается обстрел! А когда едешь в машине, там всё гудит и ничего не слышно – где стреляют и как. Выскакивали из машины вместе с водителем, падали в кюветы, где приходилось, – снег ли, слякоть – жить-то хочется…
Однажды выпала ночь – погода хорошая, чистить и посыпать ничего не нужно, мы были в конторе. Вдруг – обстрел, снаряды рвутся буквально вокруг нас. Сама лично под своим рабочим столом лежала. А куда здесь денешься в этом домишке – да никуда…
В другую ночь на моем дежурстве снег пошел. В нашем ведении – улица Петровского до границы с Марьинским районом, то есть – вся. А на Трудовских уже блокпост стоит, дальше автостанции не проедешь. Думаю: «Поеду посыплю хоть до Трудовских». Как приехали туда – а там кромешный ад: мало того, что гремит, ещё и темень, хоть глаз выколи. На улице фонари не горят, в домах – светозащита. С ума можно сойти. Даже собак во всей округе нет, куда-то попрятались все… Жуть. Говорю водителю: «Посыпаем – и скорее отсюда подальше!».
Там и по сей день – темень по ночам. Без крайней надобности мы туда ночью стараемся не ездить. Снайпера с Марьинки людей на Трудовских «снимают». Бабушка одна так погибла: вышла подметать во двор – и получила пулю. Мужчину убило в огороде – точно так же. Так что ночью мы тот район обходим десятой дорогой… И наш начальник управления, Сергей Семенович Скиданов, сказал: «Людьми рисковать мы не будем». А потом смотрим в сентябре – там за автостанцией дорога идёт дальше, и трава – в человеческий рост. И мы пошли, выкосили эту траву. Дорога вся побитая – мы приехали, положили асфальт. Нас местные жители так благодарили! Говорят: «Спасибо, что помните о нас, что мы тут живём». Да, представьте себе, там живут люди, и весьма много людей…
Коллектив наш тем временем растёт. В этом году мы очень много людей приняли на работу, причем – молодёжи. Все местные. У нас и с Жилплощадки рабочие есть. А те как бегали! Там же приграничная с Марьинкой зона, маршрутки там одно время не ходили. На улице Дунаевского была так называемая плотина. И, чтобы украинские
танки не прошли, эту плотину взорвали. Проехать стало невозможно – обрывы и посадка. И вот люди от Кирпичного завода пешком шли до Трудовских. Вокруг всё стреляет, они бегут до шахты «Трудовской» – там есть бомбоубежище. Пересидели в убежище – и двигаются дальше, до автостанции «Трудовская». И это же всё – скорее, бегом, пока не доберутся до Петровки. Здесь вроде как чуть-чуть тише. А там же вообще ужас…
Никогда не забуду 3 июня 2015 года, когда развернулись бои под Марьинкой. Как мы бежали на работу! Я до Петровского кольца добралась – а дальше не смогла. Стала всем звонить: «Сидите дома!». В тот день и дома было страшно находиться… Пересидели – а завтра снова на работу. Спрашиваем каждое утро у своих рабочих с Жиплощадки и из Марьинки: «Ну, как у вас ночь прошла – в погреб лазили или нет?».
У нас тут есть улица Победы. Работали на ней как-то, возились с асфальтом. Мимо едет женщина на велосипеде, приостанавливается и вдруг говорит: «Какие вы молодцы! Я здесь в больнице санитаркой работаю, и своим говорю: «Ребята, надо работать – несмотря ни на что!». И сколько нас таких… Тот же водоканал, та же теплосеть, газовщики, саночистка – это люди, которые непрерывно выполняли свою работу. И из наших никто не ныл, не жаловался, не отказывался ехать. Люди нам говорили неоднократно: «Увидишь, что вы работаете, – и легче жить становится».
Троим нашим рабочим снаряды попали в дома. И, несмотря на все трудности 2014 года, Скиданов выделил им достаточную помощь. Он очень внимателен ко всем работникам. Это очень приятно. Низкий ему поклон…
Стилистика и пунктуация автора сохранена
Любовь У. старший мастер Петровского дорожного
участка КП «ДРСУ», г. Донецк
В проекте «Как я встретил начало войны» каждый житель Донбасса может рассказать, как именно изменила война его жизнь, что произошло в его судьбе с началом боевых действий в Донбассе. Необходимо, чтобы весь мир узнал о тех тревожных днях 2014 года, когда началась гражданская война.
Вы можете отправить свою историю нам на почту: pismo@donbasstoday.ru
Все письма можно прочесть — здесь